От чистого сердца

[festoriginal]

Заявка №25
Название: От чистого сердца
Автор:  Yascheritsa
Категория: джен
Жанр: фэнтези
Рейтинг: G
Размер: 5388 слов

- Ещё чашку кофе и кусок этого волшебного фруктового пирога.
Антон улыбнулся милой официантке и развёл руками, капитулируя перед опасным сочетанием бесхозного времени и вкусной еды. Чёртов знахарь опаздывал уже на сорок пять минут. Надо сказать, обычно Антон никогда не ждал дольше получаса. Но сейчас ему было так хорошо, что даже привычное в таких случаях раздражение, кажется, не собиралось о себе заявлять.
Ему вообще было до странного хорошо здесь. Стало сразу, как он вчера вечером вышел из поезда на перрон и окинул взглядом небольшое аккуратное здание вокзала, похожее на пряничный домик. Появилось такое чувство, словно он с холода вдруг опустился в тёплую ванну, даже мурашки по телу побежали.
Город оказался неожиданно симпатичным. Чистым и ухоженным, с узкими крутыми улочками и оживлёнными площадями, булыжными мостовыми и заснеженными скверами, собственной башней с часами и маленьким замком на живописном холме. Он переливался праздничными огнями и пах праздничной сдобой. В нём практически не наблюдалось новостроек, а старинные и старые дома были так любовно отреставрированы, что моментами Антон ощущал себя путешественником в прошлое, и даже не просто в прошлое – в собственное ностальгичное, беззаботное детство.
В итоге, изменив первоначальному плану сразу отправиться в гостиницу, поужинать, посмотреть телевизор и лечь спать, он бродил по городу под неспешным пушистым снегопадом до глубокой ночи. По контрасту с тем сумбуром, что царил у него в душе в последнее время, здешний мягкий, обволакивающий уют создавал ощущение, что с плеч сняли пудовую тяжесть. Только ради одного этого стоило приехать, и Антон даже засомневался было, стоит ли идти на запланированную встречу с утра, опасаясь, как бы она не испортила впечатление от поездки, превратив сказочность в дешёвую фальшивку. Но от простой прогулки его основная проблема всё равно никуда не девалась, поэтому сомнения и скепсис не в первый раз пришлось задвинуть куда подальше.
Впервые про это место Антон услышал пару лет назад. Тогда какие-то очевидцы якобы лицезрели силуэт огромного дракона над местным лесом. По сети активно ходил один из тех невнятных роликов, на которых сложно отличить сверхъестественное от криворукости оператора, но это не мешает им повергать всех в восхищённый экстаз. Ролик перекочевал в официальные новости, в город хлынули любопытные с журналистами, и сплетни принялись активно множиться. Кто-то видел оборотней, с кем-то заговорило дерево, в лесу все, как один, начинали блудить и не могли продвинуться вглубь дальше одного километра. Кроме того, здесь оказалась чудесная вода, чудесный воздух, экологически чистые чудесные продукты, и лучшие, самые чудесные целители… Потихоньку шумиха, естественно, поутихла, но городок прочно прописался в туристических маршрутах почитателей Несси и Снежного человека, страждущих и паломников разного калибра.
Антон следил за этим всем вскользь, и до недавнего времени ему бы и в страшном сне не приснилась серьёзная попытка присоединиться к ждущим чуда от этого места. Если бы именно страшные сны не сыграли с ним злую шутку.
- Вы извините.
Антон вскинул на официантку удивлённый взгляд. Она поставила перед ним заказанный кофе с пирогом, и теперь нерешительно топталась на месте, теребя в руках подол кружевного фартука.
- За что? - с едой на вид всё, вроде, было нормально.
- Обычно Сеня не опаздывает.
- Кто? - не понял Антон.
- Ну, вы же нашего Семёна ждёте?
Антон вдруг осознал, что понятия не имеет, как зовут того, кого он ждёт. А ведь там, на бумажке, которую дала ему Валька, возле номера было написано имя. Но, набирая этот номер, Антон всё ещё не мог поверить, что изменит своим принципам, умерит скепсис и пойдёт на встречу, поэтому не особо вчитывался. Он просто вежливо поздоровался и собирался уже изложить суть проблемы, но звучный мужской голос, перекрывая шум на заднем плане, попросил:
- Подождите секунду, - трубку явно не очень качественно прикрыли ладонью и крикнули кому-то там, в неизвестных Антону далях: - Ну, поставь же на паузу, имей совесть! Что ты мне перескажешь? Как Баки месит Роджерса? И пересматривать я потом не хочу, иди на хрен!
Дальнейший разговор особого значения не имел, потому что решение уже было принято. Первый мститель с «месивом» и «хреном», вместо ожидаемого пафоса и какой-нибудь штампованной трактовки вселенских тайн, для Антона означал, как минимум, адекватность и отсутствие желания пустить пыль в глаза. А так как ситуация у него по всему выходила тупиковая, нужно было выбирать наименьшее из зол.
Антон достал мятую бумажку из кармана джинсов и кивнул.
- Да, вы правы, его я и жду.
- Сеня только что звонил и просил передать, что уже бежит.
- А как вы поняли, что встреча назначена со мной?
- Так у нас по утрам народу мало, не сложно догадаться.
Она пожала плечами, смущённо улыбнулась и ушла.
Действительно, из посетителей в кафе был только Антон да ещё древний старец, читающий газету в противоположном конце небольшого зала, за, казалось бы, давно остывшей чашкой кофе. Не переворачивай он изредка страницы, можно было бы серьёзно заподозрить, что он заснул в неестественной позе.
Через десять минут ожидания Антон успел уже было допустить скептическую мысль, что бегает Семён не слишком быстро. Но тут звякнули колокольчики над дверью, и он забыл про недоеденный пирог.
- Привет, Надюха! - провозгласил знакомый мощный голос. - Я совсем опоздун, или ещё не всё потеряно?
Официантку сграбастали в медвежьи объятия и чмокнули в макушку. Та заалела, нехотя высвободилась и кивнула в Антонову сторону.
Если бы Антон был двадцатилетней девицей, он бы тоже, наверняка, заалел. Но девицей он не был, поэтому просто рефлекторно втянул несуществующее пузо и распрямил спину, чтобы не слишком уж проигрышно выглядеть на чужом фоне. А было это нелегко, потому что Сеня этот оказался высоченным широкоплечим детиной модельной наружности. Кроме стильных шмоток, у него имелись чуть подкрученные вверх усы и по новомодному окладистая борода, к таким обычно прилагались ещё тоннели в ушах и татухи по всему телу, но в данном конкретном случае под одеждой было не разобрать.
- Привет, - новоприбывший плюхнулся на диван напротив Антона, обдав волной прохлады и морозной свежести, и протянул над столом руку. - Прости, у меня тут по дороге… можно сказать ЧП приключилось, - он открыто улыбнулся, а потом, словно опомнившись, уточнил: - Не против, что на «ты»? Ровесники, вроде. Но я могу уважительно, если…
- Давай без официоза, - отмахнулся Антон, отпустив крепкую ладонь. - И передо мной уже извинились.
- Отлично, - кивнул Семён, и тут же, без перехода, гаркнул, наклонившись к проходу между столиками: - Надь, принеси мне тоже кофе!
Он выпутался из дублёнки и стянул шапку-чулок, под которой не оказалось модных тоннелей, зато нашлись модные бритые виски.
- Слушай, а мы ничего не перепутали? - Антона вдруг осенило. - Может, ты не ко мне?
- Ты же Антон? - Семён удивлённо приподнял брови. - Не будь жертвой стереотипов, я не обязан быть странным, я вполне имею право быть просто симпатичным.
- Ладно, - Антон усмехнулся. - Убедил.
- Тогда давай, теперь ты убеждай меня. Расскажи, что тебя достаёт, я приготовлю для тебя, скорее всего, не очень вкусную, но очень полезную шнягу. И ты поедешь домой счастливый и благодарный.
Антон вздохнул, помолчал, посмотрел в окно, глянул на старика, у которого как раз случилась очередная секундная вспышка активности. С благодарностью за возможность отсрочки проследил за официанткой Надей, которая вместе с кофе принесла явно небезразличному ей Сене каких-то аппетитно пахнущих мясных пирожков… Что-то внутри страстно желало найти повод не рассказывать незнакомому человеку о личных проблемах. Но отступать было поздно, да и глупо. Тут уж, как говорится, или крестик сними, или трусы надень.
- Я… с недавних пор во сне пытаюсь избить свою невесту.
- То есть, тебе снится, что ты её бьёшь? - уточнил Семён, успевший за мгновенья Антоновых колебаний очень быстро и лаконично изничтожить первый пирожок.
- Нет, я вообще не помню, что именно мне снится. Но оно заставляет меня вполне реально размахивать кулаками, - Антон поморщился и откинулся на спинку дивана.
- Ого… - Семён присвистнул, и Антону показалось, что он сейчас отпустит какую-нибудь колкость. Но он только покачал головой и констатировал: - Неприятно. Но это бывает, у многих во сне наблюдается двигательная активность.
- Это не просто активность, - Антон мрачно усмехнулся. - Я называю её имя, обкладываю матом и, по всей видимости, совершенно адресно пытаюсь нанести тяжкие телесные.
На пару мгновений, отозвавшихся в Антоновой груди острыми уколами стыда, Семён закаменел лицом. Но потом улыбнулся так тепло и ободряюще, что захотелось помимо воли выдохнуть. Продолжить оказалось проще, чем начать:
- После пары таких страстных ночей, спим, естественно, раздельно. Но даже дураку понятно, что так не может долго продолжаться. У меня был выбор между психологом и бабками, которых настойчиво рекомендовали будущие тёща и жена. И тех, и других нахожу бессмысленной тратой времени и денег.
- Я горд, что ты не считаешь меня бабкой, - засмеялся Семён. Так искренне и басовито-заливисто, что Антон тоже невольно улыбнулся.
- Просто… - он провёл ладонью по волосам. - Ты очень помог сотруднику моей подруги, там какие-то интимные проблемы были, я не вникал. Но мы с ним пару раз зависали в одной компании, и я точно знаю, что он не похож на доверчивого дурачка. Вот я и решил попробовать.
- Понимаю, что любой уважающий себя шарлатан на моём месте сказал бы то же самое, но всё-таки не побоюсь быть банальным: ты совершенно правильно решил. Твоя проблема не такая уж сложная, если знать, как правильно к ней подойти. Только я должен задать пару вопросов, чтобы убедиться в диагнозе.
Это всё было сказано с такой восхитительно спокойной уверенностью, что на Антона вдруг снизошла какая-то особая расслабленность, сверх той, которой уже поделился с ним город. Появилось волшебное ощущение, что не хватает, действительно, самой малости, чтобы проблемы остались позади.
- Валяй, - разрешил он, и даже отправил в рот кусок пирога, вспомнив о его наличии.
- Во-первых, как ты себя чувствуешь в последнее время? В целом, и физически, и душевно, - Семён поставил локти на стол, положил подбородок на сплетенные пальцы и устремил на Антона очень внимательный взгляд ясных оливковых глаз.
- Да как-то что-то не очень, - Антон задумчиво потёр висок. - Голова часто болит, не сильно, а нудно так, не расслабишься, и мысли в кучку никак сгрести не получается. И ещё у меня всё время чувство… не знаю важно это или нет…
- Важно. Очень важно, всё, - уверенно кивнул Семён. - Можешь даже про ерунду рассказывать.
- В общем, мне постоянно кажется, что я что-то забыл. То ли взять, то ли сделать, то ли подумать… Просто – забыл, и всё. Тревожное такое, выматывающее чувство. Наверно, у всех бывает, и у меня раньше бывало. Только обычно это пара минут, а сейчас вообще почти не проходит. Хотя, вполне возможно, это всё от недосыпа. Я же через каждые полчаса вскидываюсь, как ужаленный, проверяю, не припечатал ли Лилю, озираюсь, пока не доходит, что я выселен в соседнюю комнату на диван. А потом долго не могу вырубиться снова, потому что пытаюсь вспомнить, что же я забыл… - Антон зажмурился и покачал головой. Он впервые проговаривал всё это вслух, и звучало, надо сказать, совершенно по-идиотски. - Чёрт! Надо, наверное, всё-таки было идти к психологу. Посидел бы на каких-нибудь транквилизаторах пару недель, всё бы и прошло.
- Поверь, не нужно тебе к психологу. С тобой всё нормально. Ну, почти, - у Семёна был такой вид, словно он очень доволен услышанным, или, скорее, что оно полностью подтверждает какие-то его догадки.
- Думаешь, это не классический предсвадебный мандраж? Сомнения, страх, неуверенность?
- А они есть? Сомнения?
Антон пару минут сидел молча, внимательно прислушиваясь к себе. И только потом уверенно покачал головой:
- Нет. Абсолютно. Если честно, не помню, хотел ли когда-нибудь ещё чего-то так сильно, как этой свадьбы.
- А долго вы с невестой дозревали до такого важного шага?
- Да как сказать. Мы в одной фирме года два работали, только особого внимания друг на друга не обращали. Так, пару раз после корпоративов домой подвозил. А потом как-то раз случайно на выходных встретились, поужинали вместе, и пошло-поехало. Нескольких месяцев хватило, чтобы окончательно всё понять.
- А конкретнее?
- Трёх, - признался Антон, почему-то чувствуя смущение. – Ну, а чего тянуть-то, если всё ясно?
- Да ясно, конечно, - кивнул Семён. Своим каким-то мыслям кивнул, не словам Антона, и согласился не с ними. - А руки когда распускать начал?
- Дай подумать, - Антон снова замолчал, прокручивая в голове хронологию событий. Благостное влияние города и сегодняшний спокойный сон позволяли голове варить, как раньше – чётко и послушно. - Да вот, собственно, как предложение сделал, так и началось. Больше месяца уже. Скоро свадьба, а у меня мозги набекрень, всё хуже и хуже. Хорошо хоть Лилька спокойная, терпит.
- Я тебе ещё последний вопрос задам, и отпущу до вечера, - задумчиво пробормотал Семён, никак не прокомментировав предыдущие откровения. - Невеста маме твоей нравится?
Несколько секунд Антон просто недоверчиво смотрел на поглаживающего русую бороду Семёна. А потом его накрыло, даже в жар бросило. Илом всколыхнулось кислотное разочарование, ощущение собственной непроходимой легковерности. Только сейчас запоздало метнулась мысль, что несколько вычурных колец, широкие серебряные браслеты и вольность в общении, с самого начала должны были намекнуть на эзотерические наклонности носителя, вместо этого произведя впечатление сногсшибательной стильности и искреннего дружелюбия. Озарение было настолько неприятным, остро полоснувшим по нервам, что Антон еле сдержался, чтобы не садануть кулаком по столу.
- Только вот не надо, - сквозь зубы процедил он. - Не надо рассказывать мне, что я избиваю любимого человека, потому что в глубине души до сих пор плотно завишу от мамочки, и её мнение заставляет меня подсознательно ненавидеть невесту. Я не стану платить за грёбаную чушь про личную историю, родовые травмы, чакры, карму…
- Тихо, чувак, не стартуй, - Сёмён выставил руки ладонями вперёд, не повышая тона и даже не меняя интонаций, звякнув одним из тех самых браслетов о край чашки. - Сам терпеть не могу всех этих примитивных психологических выкладок, и ничего подобного тебе втирать не собираюсь. Собственно, втирать я тебе не собираюсь вообще ничего, ни в мозги, ни в тушку, у меня профиль другой. Мне просто нужно выяснить, что для тебя варить. А плату я беру только после положительных результатов, и никак иначе.
Удушливая волна злости отступила, как по чьему-то приказу. Словно что-то щёлкнуло внутри, становясь на место. Антон глубоко вдохнул и выдохнул, с силой потёр ладонями лицо и тряхнул головой, прогоняя остатки напряжения.
- Прости, я не хотел грубить, - он терпеть не мог извиняться, но сейчас получилось само собой, легко и естественно. - Эта дурацкая беспричинная тревога совсем меня доконала.
- Она не беспричинная, - покачал головой Семён. - И недоверие твоё мне понятно. В большинстве случаев оно спасло бы тебе кучу денег, а может, и здоровье. Но я хороший, честно.
Он прижал руку к груди и лукаво улыбнулся. Можно было посмеяться вместе с ним, или опять засомневаться, но Антон снова просто поверил.
- Не нравится она маме. Не понимаю, почему. Лиля вежливая, хозяйственная, умная, и посмеяться с ней можно, и серьёзным поделиться. И мать сама ведь постоянно ныла, что к двадцати восьми у всех уже дети есть, а я всё тяну кота за хвост. Никогда не думал, что она будет классической свекровью, считающей, что сына никто не достоин, но очень похоже на то. Лучшей подруге моей она, кстати, тоже не нравится, как сговорились с матерью. Словно ревнуют, дуры. Бесит, но насильно любить не заставишь.
- Это та самая подруга, чей сотрудник у меня был? Она тебе телефон достала?
- Валька, да. Мы с детского сада дружим, как сестра уже.
- Как сестра, да, - снова как-то отстранённо повторил Семён, словно записывая информацию в воображаемый блокнот. А потом вдруг встрепенулся, заулыбался и развёл руками: - Ну, вот, собственно, и всё. Я узнал, что хотел. Спасибо за откровенность, теперь моя очередь постараться.
Он с энтузиазмом принялся за подстывшие пирожки и кофе. А Антон вдруг поймал себя на нежелании прерывать этот разговор. Не считая маленького инцидента под конец беседы, с Семёном было очень легко. На самом деле, и инцидента бы этого не было, если бы не предательское сочетание взвинченности и природного скепсиса. Потому что с первых минут Семён вызывал расположение и доверие, чувствовалась в нём та особая сила и надёжность, заставляющие желать его в друзья и союзники. Одно его присутствие рядом подбадривало, убеждая, что всё будет хорошо.
- Ты каждый раз только после разговора с клиентом готовишь… лекарство? Я почему-то думал, что должен быть набор на выбор, - кроме попытки продлить общение, Антону, действительно, было интересно.
- Я никогда не знаю, с чем ко мне приедут в следующий раз. Зачем варить то, что может никогда не пригодиться? Для каждой конкретной проблемы нужен индивидуальный состав.
- А что за ингредиенты? Травы какие-то? - просто нереально было себе представить Семёна, ползающего по горам, лесам и долам, собирая цветочки. Вообще до сих пор никак не верилось, что он занимается тем, чем занимается.
- И травы тоже, - с готовностью кивнул Семён и, словно отвечая на мысли Антона, добавил: - У нас шикарная травница, от мелких хворей сама кого хочешь вылечит.
- А остальное?
- А если ты будешь знать про остальное, ты не захочешь это пить, - Семён покивал, подкрепляя свои слова. - Так что лучше просто приходи сюда к полуночи за своим снадобьем. Давай, где-то без пятнадцати, чтоб мы спокойно уселись.
- Кафе разве так долго работает?
- Нет, конечно, но для меня его оставят открытым. Здесь нас никто не побеспокоит.
- Звучит подозрительно, - усмехнулся Антон. - Но почему-то мне не страшно.
- И правильно. Что мне с тебя взять-то? Можешь деньги в отеле оставить.
- Кстати, ты до сих пор не сказал, сколько я буду тебе должен в случае удачи.
- Ну, я бы вообще отказался от платы, - Семён безразлично пожал плечами. - Не ради денег ведь, на самом-то деле. Но этот вариант практически никому не нравится, все начинают искать подвох. Поэтому, чтобы тебе было спокойнее, заплатишь, сколько сочтёшь нужным.
Антон хотел было возмутиться, но его прервал приглушённый дабстеп, льющийся откуда-то из глубин дублёнки Семёна. Выловив оттуда мобилку, тот пару секунд слушал звонкий, то ли девичий, то ли детский голос, а потом сурово гаркнул, правда, больше назидательно, чем угрожающе:
- Не смей прикасаться к компу! Ты мне в прошлый раз там дел наворотил, еле восстановил потом. Скоро приду уже, подождёшь. Пожрать себе что-нибудь пока в холодильнике найди, чтоб не скучать. И вообще, сколько раз говорил тебе не лазить в окно, мелкая зараза?! - он сбросил звонок и спешно засобирался, сдавленно чертыхаясь себе под нос. Уже одевшись, виновато посмотрел на Антона и объяснил: - Слушай, мне пора, а то рискую найти вместо своего дома пепелище. Мы с тобой ночью побеседуем ещё. Уверен, после моего варева у тебя возникнет масса вопросов, на которые я с готовностью отвечу.
- Ты так говоришь, словно я сразу пойму, помогло или нет. Это ж до дома доехать надо, чтоб проверить. И с деньгами, опять же, как, в таком случае? Переводом?
- Давай всё вечером, а? Но кое-что ты таки поймёшь прямо здесь, это я гарантирую.
Он выбрался из-за стола, подсунул под пустое блюдце пару банкнот, и уже стремительно направлялся к выходу, когда Антон вдруг, неожиданно для самого себя, его окликнул.
Семён обернулся и вопросительно качнул головой.
- А ты… - Антон замялся, но потом всё-таки спросил: - Ты видел этого вашего знаменитого дракона?
- Если я скажу, что видел, ты же всё равно не поверишь, - Семён подмигнул. - Так что типа нет, не видел.
Он махнул рукой на прощанье и, звякнув колокольчиками, вышел в солнечно-снежный уличный разлив.
И тут старик вдруг опустил на стол свою газету, поднял на Антона мутноватые, словно со сна, глаза, и очень чётко, глубоким, хорошо поставленным голосом произнёс:
- Новый год принесёт счастье, любовь и радость, - он на секунду задумался, отведя взгляд, а потом добавил: - Да, так и есть, счастье. Проявилось точно, больше не меняется.
- Это вы мне? - поинтересовался слегка опешивший Антон.
Но старик уже, казалось, потерял к нему всякий интерес. Снова расправив свою газету, он уже тише, но всё ещё довольно внятно заявил:
- Синоптики – говно. На праздник будет снегопад.
И полностью ушёл в чтение.
Антон пожал плечами, подумал, что совсем не против принять это выступление за добрый знак, и решил заказать ещё чего-нибудь вкусного, а заодно спросить у Нади, куда здесь стоит сходить на экскурсию. В конце концов, впереди его ждал целый свободный день, и настроение было преотличным.

**

- Спасибо, Гаврилыч. Пошёл я главный ингредиент лелеять, - Семён потряс в воздухе только что полученной колбой с ярко-алыми семенами. - Что-то, вроде, ещё хотел у Кузьминичны взять, но не помню. Если что, вечером зайду.
Небольшую светлую кухоньку переполнял запах свежей выпечки. На старинном резном буфете уже красовалась румяная шарлотка, противень с маковыми рулетами и глубокая вазочка с печеньем, но этого, оказывается, было мало. Такой же сухонький, как занимающие почти всё пространство под потолком пучки разнообразных трав и цветов, Ефим Гаврилыч ловко справлялся с лепкой вареников, не забывая при этом активно поддерживать беседу.
- Ты, касатик, с мандрагорой чтоль перемудрил? Может, нанюхался, пока порошок готовил? - дедок закудахтал от смеха, довольный собственной шуткой. - Рано в твои-то годы с памятью не дружить, четвертак ещё толком не разменял.
- Ну, если только ты мне в прошлый раз обычную медицинскую подсунул, - не остался в долгу Семён. - То-то я думаю, у тебя третий рог прямо посреди лба пробивается, так может – галлюцинация?
- Да рог-то настоящий, - досадливо махнул рукой Ефим, рассыпав в воздухе мучную пыль. На подколку он внимания не обратил, ведь на самом деле все прекрасно знали, что в запасах жены он разбирается не хуже её самой, а хозяйство ведёт, может, даже и получше. Так что, когда Федоре в очередной раз припекало уйти или уехать на поиски новых семян, страждущие без сомнений обращались за помощью к Гаврилычу. - Говорила мне жонка, не жри олень-траву, дубина. А я ей: так она круче любой махорки забирает. Вот теперь, пожалуйста, мало того, что спим всю жизнь валетом, так скоро и не поцелуешь меня без риска для жизни.
- Валетом? - Семён еле сдерживался, чтобы не заржать. - А копыта как же? Не стрёмно?
- Так я спокойно сплю, не шевелюсь почти. Как саданул ей по носу как-то ещё в молодости, так больше и не брыкаюсь, запретил себе, берегу её.
Дед Ефим расплылся в нежной, белозубой, несмотря на почтенный возраст хозяина, улыбке, и уважение тут же сменило собой Семёново желание подтрунивать. Он бы тоже хотел вот так улыбаться после тучи лет супружества, если супружество с ним когда-либо случится.
- А я вот только что пообщался с твоим антиподом, в каком-то смысле, - вдруг решил поделиться он. - Лупит свою зазнобу по ночам, в забытье. А ещё говорит, всё время кажется, что что-то забыл. Конечно, забыл – о том, что на самом деле ему его невеста нафиг не сдалась.
- Приворот? - понимающе кивнул Гаврилыч.
- Ещё какой. Примитивный, конечно, но достаточно сильный, как клещ в сердце вцепился, до смерти бы хватило. Слабые-то быстро привыкают, они ведь, в принципе, часто в таком браке и вполне добровольно живут, просто потому, что «так у всех», и «так надо». А для сильных духом это пытка, конечно, адская. Подсознание-то протестует, и чем дальше, тем яростней. Ты б его видел: бледный, нервный, сам себя изнутри сожрал, - Семён вспомнил Антоновы глаза, в которых под слоем безысходности и растерянности плескалась пылкая, живая надежда. - Жалко мужика, вляпался по уши. Невеста со своей маманей его собирались к бабке тащить, наверняка, к той самой, что лапку-то уже приложила. Вылечила бы она его, страшно подумать…
- Фу, сплошное непотребство, - Гаврилыч поморщился, от чего стал ещё больше похож на симпатичное печёное яблоко. - Моя вот Федора троих мужиков перебрала, пока нас судьба не столкнула, и ничего, всё своими силами, по-честному. А я, между прочим, полгода добивался, чтоб она хотя бы посмотрела в мою сторону, и тоже ни разу даже в голову не пришло чем-то её дурманить. Я тебе вот, что скажу, не только про любовь, вообще: если оно не настоящее, без души, то оно и выеденного яйца не стоит. Плюнуть и растереть.
Он кивнул своим словам и по очереди грозно топнул ногами в лохматых тапках-собаках, специально подогнанных под широкие копыта.
- Полностью согласен! - подхватил Семён. - Приворот, по моему вескому мнению, как допинг в соревнованиях – не пойму, в чём смысл такой победы.
- Короче, повезло бедолаге этому с тобой, а то пропал бы ни за грош.
- Ему не только со мной повезло, - отпечатки чужого отношения читались в ауре Антона так ясно, словно каждый из его ближайшего окружения поставил подпись. - Есть ещё, как минимум, два человека, которые его по-настоящему любят, и, соответственно, стихийно не переносят его «пару». Причём, один из них испытывает вовсе не родственные чувства, хоть мой клиент и привык так считать. Ну, ничего, я в отвар правдоцвета побольше подсыплю, пусть протрёт ему слегка ветровое.
- Так может, ты у меня ещё что-то из ингредиентов попросить хотел? - участливо поинтересовался Ефим, забыв шутки про мандрагору. - Как начнёшь варить – а там не хватает?
- Да нет, трав мне в этот раз много не нужно Отвар же ведь по аналогии с самим приворотом варить придётся – сильный, но предельно простой. Так что я всё необходимое исхитрился по дороге домой собрать, не особо отклоняясь от маршрута.
Для начала пришлось зайти с чёрного хода к Наде и попросить у неё русалочью чешуйку в обмен на средство, не позволяющее коже пересыхать от долгого пребывания на воздухе. На самом деле, менялись они чисто условно. Семён снабжал всех семерых городских русалок этим средством совершенно бескорыстно, глубоко уважая их за желание вести активный образ жизни даже зимой, вместо того, чтобы залечь в спячку где-нибудь на речном дне. Волос у оракула Зифора при Антоне просить было тоже как-то не к месту. Поэтому пришлось заглянуть к его брату Глопу, заодно получив уверение в том, что день для приобретения новых друзей у Семёна сегодня самый что ни на есть удачный. Нужна была ещё капля мантикорьего яда, которой притворяющийся львом в псевдо зоопарке Скорпи поделился без проблем, и слеза домового, ради которой достаточно было рассказать смешливому Титу пару свежих анекдотов. И теперь карманы дублёнки весело постукивали бутылочками и колбами с ценным грузом.
- Ну, тогда давай, иди уже, а то нужное вырастить не успеешь, - дед вытер руки о свисающее через плечо полотенце, и принялся натягивать на кастрюлю марлю – пароварок он не признавал, и вареники готовил по старинке. - Я теперь буду переживать за судьбу этого мальчика, завтра отчитаешься, как всё прошло.
- Замётано. А! Ещё вот, что забыл! - Семён с чувством хлопнул себя по лбу. - Ты, как долепишь, позвони Тихону, спроси, как там его синяки и новый питомец. Твой друг-животнолюб сегодня привёз из очередного квеста какую-то странную тварь, смахивающую на здоровенного косматого минотавра. Я на встречу опоздал, потому что вынужден был поднимать заваленную на бок Тихоновскую фуру и спешно ловить вырвавшегося на волю красавца, имеющего сомнительный интеллект и неоспоримый избыток дурной силы.
Посмеиваясь в усы, Семён покинул гостеприимную кухню под гневные вопли, костерящие его «девичью память».
Дом Федоры и Ефима стоял на краю леса, аккурат за чертой, перед которой блудильное заклятье заворачивало приезжих в обратную сторону – начиная с, мягко говоря, экзотических «плантаций» Кузьминичны, в чаще было слишком много такого, что никакой маскировкой было не скрыть. До дома Семёна отсюда было минут двадцать ходу в лесные дебри. Но сегодня он преодолел этот путь в два раза быстрее, подгоняемый мыслью, что времени после разговора по мобильному и так прошло слишком много.
Вопреки опасениям, Килька послушно сидел на кухне, обложившись содержимым основательно выпотрошенного холодильника, и методично это содержимое поедал. Семён в который раз поразился, как он при своём патологическом обжорстве ухитряется оставаться таким тощим. Впрочем, скачки с дерева на дерево накоплению жирка особо не способствуют, это факт.
- Что у нас сегодня? - оживился Килька, едва завидев хозяина дома на пороге. Шустро соскочив с табуретки, принялся дёргать его за штанину, нетерпеливо глядя снизу вверх. - «Железный человек»?
- Он самый, - кивнул Семён, облегчённо выдыхая. - Только у меня дела. Поэтому я ночью уже посмотрел. Сейчас включу тебе и пойду на улицу, как досмотришь – приходи обсуждать. Ну, или ставь на паузу, если невтерпёж станет.
На самом деле, можно было не сомневаться, что Килька не поленится бегать к нему через каждые пять минут, восторженно пересказывая фильм по кусочку. Делать он этого не умел, но по непонятной причине страшно любил, оставалось только терпеть, умиляясь неподдельному восторгу на острой чёрной мордочке. Килька был младшеньким в огромном семействе древесных кирнов, живущих в кронах нескольких мощных дубов по соседству с домом Семёна. Кирны были дружелюбны, но к благам цивилизации практически равнодушны, делая исключение разве что для одежды. Килька со своей любовью к не сырой пище и фантастическим боевикам был среди сородичей белой вороной. Семён уважал стремление к прогрессу, поэтому спелись они быстро, несмотря на более чем двухсотлетнюю разницу в возрасте. Впрочем, по меркам Семёнового народа, он тоже считался ещё совсем зелёным.
- Хорошо, только ты мне потом прогонишь ещё раз самые крутые моменты, когда закончишь свои дела, - покладисто согласился Килька, подозрительно принюхиваясь к принесенному Семёном пакету. - А что это у тебя?
- Гаврилыч нам гостинцев дал. К нему вечером внуков приведут, так что у него кулинарная лихорадка. Завтра явятся ко мне в гости, так что зови своих, будем наряжать во дворе ёлку.
Килька взвизгнул от восторга и принялся шуршать пакетом, забравшись в него почти целиком, остались торчать только облачённые в зелёные бархатные бриджи задние лапы, да короткая закорючка хвоста.
Семён выполнил своё обещание, приготовив компьютер к началу просмотра. Предусмотрительно убрал со стола легко бьющиеся предметы, памятуя о том, как излишне эмоциональный, юркий Килька беспокойно носится по поверхностям во время киношных перипетий, то повисая на карнизе, то прыгая вокруг компа с воинственными воплями. И только после этого разделся и снова вышел на улицу.
Мороз приятно покалывал обнажённую кожу, бодрил и наполнял силой. Неплохо было бы сейчас взмыть в воздух, шалея от скорости, поймать холодный поток и парить над городом, пугая птиц. Но крылья только сейчас, через два года, начинали потихоньку оживать, обретая чувствительность. Стоило радоваться уже одному этому, никакой речи о полётах пока и быть не могло.
Семён спустился по деревянным ступеням с крыльца и остановился, с удовольствием приминая босыми ступнями свежий, выпавший ночью снег. Прищурился на солнце, а потом и вовсе прикрыл глаза, прислушиваясь к шелесту крон, пропуская через себя, впитывая всем телом волны глубинной, невероятной силы, которой было пропитано это чудесное место на многие километры вокруг.
Он ни разу не пожалел, что в критический момент нырнул именно в этот мир, именно в этот город. Народ здесь был разношёрстный, прибившийся разными способами, разными путями и по разным причинам. Но всех их объединяло одно: никто из местных не имел ни способностей, ни тяги, ни предрасположенности к чёрной магии. Случайно забредших тёмных спроваживали очень быстро, не желая получить дыры в городской ауре.
Наверное, поэтому, восстанавливаться после едва не ставшего смертельным боя здесь выходило так легко. Конечно, до идеала было далеко, вторая форма пока оставалась рыхловатой и несколько неповоротливой, но уже основательно отличалась в лучшую сторону от того мешка картошки, каким рухнула в этот лес два года назад. Зато истощение человеческой формы удалось ликвидировать за пару месяцев. Такой расклад Семёна вполне устраивал, ведь людей к нему обращалось немало, так что презентабельность малогабаритной личины была в приоритете.
Подумалось, что сейчас, пожалуй, во всём городе не осталось никого, кто не признал бы пользы того дурацкого видео, так внезапно прославившего здешние места. После короткого периода паники был совершён основательный скачёк в истории местных конспиративных методов, и теперь, стараниями нескольких светлых голов, в том числе и Семёновой, приезжие в упор не замечали нестандартных частей тела горожан, а тех, кто из таких частей состоял полностью, не видели вовсе. Таким образом, неудобства были сведены к минимуму, зато выгода оказалась налицо: отели, кафе и рестораны цвели и пахли. На скорую руку состряпали даже пару музеев, которые теперь не испытывали недостатка в посетителях, а изделия местных умельцев вообще разлетались, как горячие пирожки. Но главное было в том, что появилась отличная, удобная возможность помогать людям, что для каждого из здешних обитателей было несоизмеримо важнее любой выгоды.
Сняв со щиколоток и запястий ограничивающие браслеты, которые приходилось носить для страховки всё ещё дающего сбои контроля, Семён медленно и плавно преобразовался. Расправил плечи, смачно потянулся, и только потом опустился на все четыре. Он чувствовал себя одинаково комфортно в обеих формах, и, тем не менее, перетекая в одну, всегда радовался лёгкости и компактности, а увеличиваясь в размерах, испытывал ощущение, сродни освобождению от жмущей одежды. Взгляд случайно упал на небольшое зеркало, прикреплённое к парапету веранды – видимо, предыдущему хозяину нравилось бриться на свежем воздухе.
- Видел ли я дракона? - Семён острозубо улыбнулся собственному отражению. - Вопрос в тему, однозначно.
Он взял две колбы, оставленные на нижней ступеньке, и неспешно добрёл до входа в небольшую подземную берлогу, где хранил всякую очень ценную всячину и изредка оставался ночевать. Чуть расчистил снег, вырыл неглубокую ямку и опустил в неё красное семечко, присыпал землёй, а сверху капнул мантикорьего яда.
Набив трубку целебным сбором, который Кузьминична готовила специально для него, Семён раскурил её прицельной струйкой собственного пламени. За те пару минут, что он этим занимался, правдоцвет уже успел выпустить полупрозрачный стебелёк с нежным розоватым бутоном. Скрутиться вокруг него кольцом, охраняя и подбадривая, было сейчас самым естественным, искренним желанием. Семён удобно улёгся, дохнул на пока не распустившиеся лепестки дымным колечком, и доверительно шепнул:
- Давай, приятель, постараемся. С душой и от всего сердца. Иначе, чего мы с тобой стоим?