Дилер позитива
Номер заявки: #2
Название: Собачье счастье
Автор: tatiana- tiana
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Размер: ~ 2 200 слов
Содержание:: рождественская история со счастливым концом
читать дальшеИз всех праздников больше всего я люблю Новый год. Жду его с тех самых пор, как по утрам лед на лужах замерзать начинает. А уж когда на пятачке между магазином и автобусной остановкой поставят разлапистую пластиковую елку с красными и желтыми шарами – значит, совсем недолго осталось.
Приедут гости из города, будут шуметь, костры жечь, еду готовить – тогда и нам кое-что перепадет. А потом самое страшное время наступит: темно, холодно, безлюдно. Но ничего, жить можно. В мусорке возле магазина покопаться, по задним дворам пройтись. Знай поворачивайся, не зевай.
В забегаловке у бензоколонки иногда можно перехватить кусок-другой. Главное – правильно себя вести. Если бродить между столиками и приставать к посетителям – либо хозяин прогонит, или от тетки-уборщицы получишь грязной тряпкой по морде.
Поэтому я, как обычно, скромно сел в сторонке и стал терпеливо ждать подходящего момента. Днем шансов немного, а ближе к вечеру, когда начинают останавливаться и заправляться огромные фырчащие машины, что-нибудь да перепадает.
Народу в забегаловке было немного: двое местных тянули пиво из стаканов – к этим соваться бесполезно: к пиву у них, кроме водки, нет ничего, по рожам красным ясно и по запаху.
Еще был мужик, не из местных, их-то я всех знаю. По всему выходило, что и здоровущая черная машина на высоких колесах, с забрызганными грязным снегом бортами, тоже его. Только и с этого взять нечего, стоит перед ним на столике картонный стакан с тем, что тут «кофе черное» называется, исходит паром. А мужик, кажется, про это позабыл – по телефону ругается.
- Валя, ну хватит уже… Да, и у меня не железные… Но я же терплю, когда звонит твоя дорогая мамочка и возмущается – почему ее нежная детка живет в какой-то глуши, да еще с женатым мужиком, который никак развод не получит. Я не пойму, ты мне не доверяешь или себе?.. Да скоро я, скоро… Валя, ну ты как дите малое, честное слово… Вот же блин! – мужчина нажал кнопку на телефоне и раздражённо швырнул его на стол. Потом отпил из стакана и поморщился.
Лучше бы он эту дрянь вылил и сосиску себе купил, они тут вкусные. Я бы на его месте так и сделал, сразу бы на душе полегчало. Ну да мне грех жаловаться – с утра хлебной коркой закусил, потом мне перепала вареная картофелина и засохший селедочный хвост. Летом у нас в поселке народу много, а по осени все разъезжаются, бачки с мусором стоят полупустые, особо не разжиреешь.
На свалке за лесом еды побольше, но туда одному нельзя, надо к тамошним прибиться. Сытнее и надежнее, вот только боюсь – одичаю совсем. А я ведь не бродяга, у меня когда-то дом был.
- Ну и гадость, – сказал мужик, отодвигая от себя стакан. – И что за день сегодня.
- Что, досталось тебе? – сочувственно спросила тетка-уборщица, вытирая соседний стол. – Краля характер показывает?
Мужчина мрачно кивнул.
Ничего, простит, – вмешался хозяин забегаловки. – Кто станет ссориться перед Новым годом. Одна-то, небось, не захочет встречать. А ты будь мужиком, первый позвони, повинись, подарок принеси. Цветы там, конфеты, котенка с бантиком.
- Не любит Валька котов. Собаки – другое дело, – мужчина залпом опрокинул в себя содержимое стакана, и вдруг… заметил меня.
Увидев меня, люди ведут себя по-разному: некоторые пытаются прогнать, да еще и на хозяина наезжают, что у него на точке ошиваются всякие разносчики заразы – это, я значит. Есть и такие, которые вроде как пожалеют, бросят кусок с тарелки – не глядя, в грязь он полетит или в лужу. Но большинство посетителей сразу же отворачиваются и делают вид, что никакой собаки и не видели.
А этот уставился, будто я не обычная дворняга средней кудлатости, тощая и не слишком чистая, а тот самый кот с бантом, которого ему хозяин советовал, да еще и предназначенный лично ему в подарок.
- Твой пес, хозяин? – спросил он.
- Шарик-то? Не, не мой, приблудный. Тут их много шатается, целая стая. Как сезон кончается, новые прибиваются. Кому повезет перезимовать, так и живут на свалке.
- Значит, ничейный. Есть что пожрать для него, хозяин?
Первую сосиску я заглотнул, почти не жуя, потом спохватился и стал откусывать маленькими кусочками. Пусть видит, что я не на помойке вырос, знавал и лучшие времена. Да и сосиска не так быстро кончится.
- Ешь, не стесняйся. Я и сам, бывало, такой обед считал за большую удачу.
Сочувственно так сказал – а я глянул недоверчиво. На вид он сытый, крепкий, и пахнет вкусно: дымом, бензином и еще чем-то горьким. Уличные не так пахнут, я-то знаю, не только собаки при местной помойке обретаются.
- Значит, могу его забрать?
- А кому он нужен-то? – удивился хозяин. – Забирай, если хочешь. Вот только вряд ли твоя подружка обрадуется такому подарку. Как бы не выставила вас обоих за дверь.
- Ничего, Валя у меня не из тех, кто по внешности судит, – усмехнулся мужик и произнес те самые волшебные слова, о которых мечтает каждая бесхозная собака:
- Пошли домой, псина.
***
В машине мне и раньше ездить приходилось – на соседском газике, когда старый хозяин в райцентр ездил, за покупками. Но та была неуютная, воняла бензином, мотор противно завывал над ухом, а эта двигалась мягко и бесшумно. А внутри тепло, коврик на полу мягкий, и елками пахнет. Запах приятный – аромат, если по-человечьи сказать. Я много слов знаю, у старого хозяина научился, он часто со мной разговаривал, больше-то не с кем было. Один я у него был, а он – у меня. А потом я совсем один остался.
Ехали мы недолго, а жаль – я так уютно устроился, пригрелся... Домик, возле которого мы остановились, был небольшой, но ладный. Не новый, конечно, но крепкий. Двор расчищен, дымок из трубы. Неужто и правда к себе привез? Новый хозяин – ну пожалуйста, пусть и вправду хозяин, должно же мне хоть когда-нибудь повезти? – распахнул калитку. Я вошел во двор, огляделся, принюхался – вроде других собак тут нет, да и вообще никакого зверья, – пахнет только людьми и человеческим жильем: дымом, деревом и железом.
Пока мой – ну а вдруг! – хозяин закатывал машину во двор, я потоптался у столба возле калитки и по-быстрому поднял лапу, окропив снег. Если приживусь, потом всю территорию обойду и помечу обстоятельно, а пока пусть хоть так.
- Эй, ты, псина, как там тебя – Тузик, Бобик? – пошли в дом, с хозяином знакомиться!
Во как привалило – то ни одного, то сразу два! Не иначе как сегодня счастливый день для всех бездомных псов непонятной породы!
Второй хозяин оказался помельче и помладше, но красивый: волосы светлые, аккуратными крупными завитками, а глаза почти прозрачные, как лед на реке.
- Михаил, почему ты… А это что? – спросил он, удивленно глядя на меня.
- Не что, а кто. Ты же хотел собаку, Валя?
- Да, но это…
- Что, не особо породистый? Вроде меня, значит, из простых. Самая подходящая собака для деревенской жизни.
Оно и верно, с виду я не особо хорош: хвост метёлкой, лапы кривоваты, шерсть ни длинная, ни короткая, а непонятными лохмами торчит в разные стороны. Так оно и хорошо, по холоду-то. Был у нас такой один, прибился к помойке, сбежал или потерялся, а может, и выгнали. Морда узкая, длинная, сам весь гладкий и блестящий, как выходные ботинки у старого хозяина. А чуть похолодало, кашлять начал, исхудал, а потом и вовсе помер. Вот и вся красота – в мусорном баке на помойку свезли.
На всякий случай я принял приличный вид: уши поставил торчком, морду на лапы положил, хвост баранкой на спину пристроил. Пусть видят, я хорошо воспитанный пес и в обществе вести себя умею.
- А как зовут эту... собаку? – осторожно спросил второй хозяин Валя.
- Да как захочешь, – ответил первый, Михаил.
- Это мальчик или девочка?
- Это – кобель.
- Ты уверен?
- Сам видел, как он у нашего забора лапу задирал.
Я смущенно заерзал – не думал, что он заметил, как я во дворе обживался. И пузом в сугроб влез – и теперь, в тепле, с лап и брюха натекла грязная лужа.
- У него блохи, наверное, – нерешительно сказал Валя. – И псиной воняет.
Блохи есть, как не быть. Блох только на дохлом псе нет, а если тебя кусают, значит, жив еще. И занятие есть, когда заскучаешь.
Почти хозяин Валечка осмотрел меня очень внимательно: от торчащих ушей – левое чуть выше правого, – до грязных лап и мокрого хвоста.
Выгонит ведь, выгонит… Не возьмет…
- Фердинанд, – сказал он. – Ему подойдет, вон баки какие, лохматые, вылитый эрцгерцог. Ну что ты стоишь, Михаил, тащи таз из кладовки. Будем приводить в порядок нашу собаку.
Мыться мне даже понравилось – хоть и мокро, а тепло, и главное – новые хозяева теребили, мылили и тискали в четыре руки. Наконец, угомонились, кое-как обсушили и оставили в покое.
Я улегся на пол возле огня, свернулся, нос по привычке в шерсть уткнул… Пахну вкусно, вроде как и не я.
- Смотри, как он уютно устроился, – сказал старший уже-наверняка-хозяин.
- Собаки любят живое тепло.
- Я тоже люблю, – Михаил улыбнулся, взъерошил шерсть на Валиной голове, а потом в щеку его лизнул.
А тот на меня обернулся и сказал:
- Слушай, неловко как-то… Он на нас смотрит.
Я поскорее голову на лапы пристроил и глаза прикрыл, но младший хозяин все равно старшего за собой потянул, в другую комнату, дверь закрыл. Зашуршало что-то, заскрипело, задышали оба громче…
Что тут стесняться, обычное дело. Потом щенки будут. Мои тоже бегают где-то. Может, взяли кого из них к себе хорошие люди.
Когда хозяин мой помер, я на помойке перекантовался кое-как до теплых дней, а потом напросился к одной семье дачу сторожить. В дом, правда, не пускали, но летом и во дворе можно. У хозяина с хозяйкой трое малышей было, играли со мной, гладили, даже шерсть пытались расчесывать.
Осенью они в город уехали, а меня оставили. Детишкам сказали: «Черныш любит побегать, поиграть, ему будет лучше на природе». Видели бы они эту природу посреди зимы – когда морда сосульками обрастает, и снегу нападает по самые яйца.
В общем, раз уж все равно хозяева заняты, я на всякий случай глаза закрыл, да и задремал – как не задремать, когда чистый, сытый и в тепле.
***
Поутру старший хозяин выдал мне целую миску вкусных мясных обрезков, перемешанных с кашей, потом во двор выпустил.
Я по-быстрому сделал пару кругов, потом обновил метку у ворот. И вторую поставил на всякий случай, у дерева – пусть знают, тут собака уже есть. Сел на крыльцо, язык вывалил. Хозяин тем временем машину завел, отряхнул стекла от снега. Я голову нагнул, ухо торчком поставил, жду – если позовет, с места сорвусь, мигом запрыгну. Но проситься не стал – я же взрослый пес, не щенок какой-нибудь…
Ну ладно, врать не буду, смотрел жалобно. И с лапы на лапу потихоньку переминался. А если уж совсем честно – поскулил, но негромко, и только один разочек. Хозяин, как оказалось, заметил и правильно понял:
- Извини, – говорит, – сегодня с собой не возьму, оставайся с Валей, чтобы он тут один не заскучал, ладно?
И дверь в дом приоткрыл. Ну, я быстренько в щелку метнулся и улегся на прежнее место, хоть огонь уже прогорел, а все равно уютно, и от углей еще теплом тянет. Покрутился, пристроился поудобнее – неизвестно, надолго ли я тут, хоть отосплюсь в тепле.
Разбудил меня шум из-за неплотно закрытой двери в кухню. Я осторожно просунул нос в щелку – вроде бы никто не ругается, не гонит. Осмелел, потихонечку протиснулся и сам.
Младший хозяин Валя стоял у стола, по локоть измазанный в чем-то белом. Белое было и на волосах, на носу и даже на щеке, а на полу валялась миска с чем-то вроде жидкой грязи с комками, только светло-серого цвета и пахла она почему-то ванилью.
- Твою ж налево… Вот объясни, Фердинанд, как можно «растереть муку до однородной массы», если она все время в комочки сбивается? И что значит «тесто погуще, чем для оладий», – он возмущенно постучал о стол какой-то толстой книгой. – А «немножко соды» – это сколько? Ложка, щепоть, стакан?
Валя бросил книгу на стол и уселся прямо на пол, обхватив руками коленки. Я подошел к нему, ободряюще помахивая хвостом, лизнул пару раз в щеку. Он шмыгнул носом и обнял меня за шею.
- Спасибо тебе… утешаешь вот… Знаешь, я всегда хотел именно такую собаку. Не породистую, а самую обычную, чтобы можно было гулять во дворе, возиться в грязи, на траве валяться… Чтобы и в лес вместе, и на речку, и в поход…
- То есть делать все то, что тебе самому в детстве строго запрещалось, – раздалось у нас над головами. – Вы чего на полу сидите? Очередная драма?
- Просто разговариваем.
- А это что? – Михаил нагнулся и поднял с пола миску с белой грязью.
- Ничего… хотел обед приготовить.
- Ни на одно из известных мне блюд не похоже… Французская кухня?
Валя обиженно засопел, и я предупреждающе гавкнул.
- Смотри-ка, настоящий сторожевой пес, защищает хозяина, – Михаил потрепал меня между ушей, а другой рукой провел ладонью по Валиной щеке. – Я пиццу привез, будешь?
- Конечно, буду.
- А ты, Фердинанд?
- Разве собаки едят пиццу?
- Это особая разновидность собаки. Ест все, что влезает в пасть. Не прожует, так проглотит.
- Ну ладно, тащи свою пиццу. Хотя… Миш, подожди, – голос у младшего хозяина странно задрожал, и я снова покрепче прижался к нему, стараясь утешить.
- Ну что еще? – недовольно спросил старший хозяин, но мне почему-то показалось, что он вовсе не сердится.
- У тебя там действительно… всё?
- Здесь у меня всё. Дом. Хозяйство. Собака вот… Любовь. А ты о какой-то ерунде беспокоишься, о штампе в паспорте,
– Михаил протянул руку и помог Вале подняться с пола. – Сильно проголодался?
- Больше соскучился.
Посмотрел я на них и понял – пожрать нескоро дадут. И точно – опять дверь за собой закрыли, кровать заскрипела, задышали часто, потом даже подвывать стали. Ну точно, будут щенята к весне. Если повезет, и меня не выгонят, оставят. Зря отмывали, что ли. И еды вон сколько на меня ушло.
Может, оно такое и есть, собачье счастье, отыскало меня, несмотря ни на что.
Название: Собачье счастье
Автор: tatiana- tiana
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Размер: ~ 2 200 слов
Содержание:: рождественская история со счастливым концом
читать дальшеИз всех праздников больше всего я люблю Новый год. Жду его с тех самых пор, как по утрам лед на лужах замерзать начинает. А уж когда на пятачке между магазином и автобусной остановкой поставят разлапистую пластиковую елку с красными и желтыми шарами – значит, совсем недолго осталось.
Приедут гости из города, будут шуметь, костры жечь, еду готовить – тогда и нам кое-что перепадет. А потом самое страшное время наступит: темно, холодно, безлюдно. Но ничего, жить можно. В мусорке возле магазина покопаться, по задним дворам пройтись. Знай поворачивайся, не зевай.
В забегаловке у бензоколонки иногда можно перехватить кусок-другой. Главное – правильно себя вести. Если бродить между столиками и приставать к посетителям – либо хозяин прогонит, или от тетки-уборщицы получишь грязной тряпкой по морде.
Поэтому я, как обычно, скромно сел в сторонке и стал терпеливо ждать подходящего момента. Днем шансов немного, а ближе к вечеру, когда начинают останавливаться и заправляться огромные фырчащие машины, что-нибудь да перепадает.
Народу в забегаловке было немного: двое местных тянули пиво из стаканов – к этим соваться бесполезно: к пиву у них, кроме водки, нет ничего, по рожам красным ясно и по запаху.
Еще был мужик, не из местных, их-то я всех знаю. По всему выходило, что и здоровущая черная машина на высоких колесах, с забрызганными грязным снегом бортами, тоже его. Только и с этого взять нечего, стоит перед ним на столике картонный стакан с тем, что тут «кофе черное» называется, исходит паром. А мужик, кажется, про это позабыл – по телефону ругается.
- Валя, ну хватит уже… Да, и у меня не железные… Но я же терплю, когда звонит твоя дорогая мамочка и возмущается – почему ее нежная детка живет в какой-то глуши, да еще с женатым мужиком, который никак развод не получит. Я не пойму, ты мне не доверяешь или себе?.. Да скоро я, скоро… Валя, ну ты как дите малое, честное слово… Вот же блин! – мужчина нажал кнопку на телефоне и раздражённо швырнул его на стол. Потом отпил из стакана и поморщился.
Лучше бы он эту дрянь вылил и сосиску себе купил, они тут вкусные. Я бы на его месте так и сделал, сразу бы на душе полегчало. Ну да мне грех жаловаться – с утра хлебной коркой закусил, потом мне перепала вареная картофелина и засохший селедочный хвост. Летом у нас в поселке народу много, а по осени все разъезжаются, бачки с мусором стоят полупустые, особо не разжиреешь.
На свалке за лесом еды побольше, но туда одному нельзя, надо к тамошним прибиться. Сытнее и надежнее, вот только боюсь – одичаю совсем. А я ведь не бродяга, у меня когда-то дом был.
- Ну и гадость, – сказал мужик, отодвигая от себя стакан. – И что за день сегодня.
- Что, досталось тебе? – сочувственно спросила тетка-уборщица, вытирая соседний стол. – Краля характер показывает?
Мужчина мрачно кивнул.
Ничего, простит, – вмешался хозяин забегаловки. – Кто станет ссориться перед Новым годом. Одна-то, небось, не захочет встречать. А ты будь мужиком, первый позвони, повинись, подарок принеси. Цветы там, конфеты, котенка с бантиком.
- Не любит Валька котов. Собаки – другое дело, – мужчина залпом опрокинул в себя содержимое стакана, и вдруг… заметил меня.
Увидев меня, люди ведут себя по-разному: некоторые пытаются прогнать, да еще и на хозяина наезжают, что у него на точке ошиваются всякие разносчики заразы – это, я значит. Есть и такие, которые вроде как пожалеют, бросят кусок с тарелки – не глядя, в грязь он полетит или в лужу. Но большинство посетителей сразу же отворачиваются и делают вид, что никакой собаки и не видели.
А этот уставился, будто я не обычная дворняга средней кудлатости, тощая и не слишком чистая, а тот самый кот с бантом, которого ему хозяин советовал, да еще и предназначенный лично ему в подарок.
- Твой пес, хозяин? – спросил он.
- Шарик-то? Не, не мой, приблудный. Тут их много шатается, целая стая. Как сезон кончается, новые прибиваются. Кому повезет перезимовать, так и живут на свалке.
- Значит, ничейный. Есть что пожрать для него, хозяин?
Первую сосиску я заглотнул, почти не жуя, потом спохватился и стал откусывать маленькими кусочками. Пусть видит, что я не на помойке вырос, знавал и лучшие времена. Да и сосиска не так быстро кончится.
- Ешь, не стесняйся. Я и сам, бывало, такой обед считал за большую удачу.
Сочувственно так сказал – а я глянул недоверчиво. На вид он сытый, крепкий, и пахнет вкусно: дымом, бензином и еще чем-то горьким. Уличные не так пахнут, я-то знаю, не только собаки при местной помойке обретаются.
- Значит, могу его забрать?
- А кому он нужен-то? – удивился хозяин. – Забирай, если хочешь. Вот только вряд ли твоя подружка обрадуется такому подарку. Как бы не выставила вас обоих за дверь.
- Ничего, Валя у меня не из тех, кто по внешности судит, – усмехнулся мужик и произнес те самые волшебные слова, о которых мечтает каждая бесхозная собака:
- Пошли домой, псина.
***
В машине мне и раньше ездить приходилось – на соседском газике, когда старый хозяин в райцентр ездил, за покупками. Но та была неуютная, воняла бензином, мотор противно завывал над ухом, а эта двигалась мягко и бесшумно. А внутри тепло, коврик на полу мягкий, и елками пахнет. Запах приятный – аромат, если по-человечьи сказать. Я много слов знаю, у старого хозяина научился, он часто со мной разговаривал, больше-то не с кем было. Один я у него был, а он – у меня. А потом я совсем один остался.
Ехали мы недолго, а жаль – я так уютно устроился, пригрелся... Домик, возле которого мы остановились, был небольшой, но ладный. Не новый, конечно, но крепкий. Двор расчищен, дымок из трубы. Неужто и правда к себе привез? Новый хозяин – ну пожалуйста, пусть и вправду хозяин, должно же мне хоть когда-нибудь повезти? – распахнул калитку. Я вошел во двор, огляделся, принюхался – вроде других собак тут нет, да и вообще никакого зверья, – пахнет только людьми и человеческим жильем: дымом, деревом и железом.
Пока мой – ну а вдруг! – хозяин закатывал машину во двор, я потоптался у столба возле калитки и по-быстрому поднял лапу, окропив снег. Если приживусь, потом всю территорию обойду и помечу обстоятельно, а пока пусть хоть так.
- Эй, ты, псина, как там тебя – Тузик, Бобик? – пошли в дом, с хозяином знакомиться!
Во как привалило – то ни одного, то сразу два! Не иначе как сегодня счастливый день для всех бездомных псов непонятной породы!
Второй хозяин оказался помельче и помладше, но красивый: волосы светлые, аккуратными крупными завитками, а глаза почти прозрачные, как лед на реке.
- Михаил, почему ты… А это что? – спросил он, удивленно глядя на меня.
- Не что, а кто. Ты же хотел собаку, Валя?
- Да, но это…
- Что, не особо породистый? Вроде меня, значит, из простых. Самая подходящая собака для деревенской жизни.
Оно и верно, с виду я не особо хорош: хвост метёлкой, лапы кривоваты, шерсть ни длинная, ни короткая, а непонятными лохмами торчит в разные стороны. Так оно и хорошо, по холоду-то. Был у нас такой один, прибился к помойке, сбежал или потерялся, а может, и выгнали. Морда узкая, длинная, сам весь гладкий и блестящий, как выходные ботинки у старого хозяина. А чуть похолодало, кашлять начал, исхудал, а потом и вовсе помер. Вот и вся красота – в мусорном баке на помойку свезли.
На всякий случай я принял приличный вид: уши поставил торчком, морду на лапы положил, хвост баранкой на спину пристроил. Пусть видят, я хорошо воспитанный пес и в обществе вести себя умею.
- А как зовут эту... собаку? – осторожно спросил второй хозяин Валя.
- Да как захочешь, – ответил первый, Михаил.
- Это мальчик или девочка?
- Это – кобель.
- Ты уверен?
- Сам видел, как он у нашего забора лапу задирал.
Я смущенно заерзал – не думал, что он заметил, как я во дворе обживался. И пузом в сугроб влез – и теперь, в тепле, с лап и брюха натекла грязная лужа.
- У него блохи, наверное, – нерешительно сказал Валя. – И псиной воняет.
Блохи есть, как не быть. Блох только на дохлом псе нет, а если тебя кусают, значит, жив еще. И занятие есть, когда заскучаешь.
Почти хозяин Валечка осмотрел меня очень внимательно: от торчащих ушей – левое чуть выше правого, – до грязных лап и мокрого хвоста.
Выгонит ведь, выгонит… Не возьмет…
- Фердинанд, – сказал он. – Ему подойдет, вон баки какие, лохматые, вылитый эрцгерцог. Ну что ты стоишь, Михаил, тащи таз из кладовки. Будем приводить в порядок нашу собаку.
Мыться мне даже понравилось – хоть и мокро, а тепло, и главное – новые хозяева теребили, мылили и тискали в четыре руки. Наконец, угомонились, кое-как обсушили и оставили в покое.
Я улегся на пол возле огня, свернулся, нос по привычке в шерсть уткнул… Пахну вкусно, вроде как и не я.
- Смотри, как он уютно устроился, – сказал старший уже-наверняка-хозяин.
- Собаки любят живое тепло.
- Я тоже люблю, – Михаил улыбнулся, взъерошил шерсть на Валиной голове, а потом в щеку его лизнул.
А тот на меня обернулся и сказал:
- Слушай, неловко как-то… Он на нас смотрит.
Я поскорее голову на лапы пристроил и глаза прикрыл, но младший хозяин все равно старшего за собой потянул, в другую комнату, дверь закрыл. Зашуршало что-то, заскрипело, задышали оба громче…
Что тут стесняться, обычное дело. Потом щенки будут. Мои тоже бегают где-то. Может, взяли кого из них к себе хорошие люди.
Когда хозяин мой помер, я на помойке перекантовался кое-как до теплых дней, а потом напросился к одной семье дачу сторожить. В дом, правда, не пускали, но летом и во дворе можно. У хозяина с хозяйкой трое малышей было, играли со мной, гладили, даже шерсть пытались расчесывать.
Осенью они в город уехали, а меня оставили. Детишкам сказали: «Черныш любит побегать, поиграть, ему будет лучше на природе». Видели бы они эту природу посреди зимы – когда морда сосульками обрастает, и снегу нападает по самые яйца.
В общем, раз уж все равно хозяева заняты, я на всякий случай глаза закрыл, да и задремал – как не задремать, когда чистый, сытый и в тепле.
***
Поутру старший хозяин выдал мне целую миску вкусных мясных обрезков, перемешанных с кашей, потом во двор выпустил.
Я по-быстрому сделал пару кругов, потом обновил метку у ворот. И вторую поставил на всякий случай, у дерева – пусть знают, тут собака уже есть. Сел на крыльцо, язык вывалил. Хозяин тем временем машину завел, отряхнул стекла от снега. Я голову нагнул, ухо торчком поставил, жду – если позовет, с места сорвусь, мигом запрыгну. Но проситься не стал – я же взрослый пес, не щенок какой-нибудь…
Ну ладно, врать не буду, смотрел жалобно. И с лапы на лапу потихоньку переминался. А если уж совсем честно – поскулил, но негромко, и только один разочек. Хозяин, как оказалось, заметил и правильно понял:
- Извини, – говорит, – сегодня с собой не возьму, оставайся с Валей, чтобы он тут один не заскучал, ладно?
И дверь в дом приоткрыл. Ну, я быстренько в щелку метнулся и улегся на прежнее место, хоть огонь уже прогорел, а все равно уютно, и от углей еще теплом тянет. Покрутился, пристроился поудобнее – неизвестно, надолго ли я тут, хоть отосплюсь в тепле.
Разбудил меня шум из-за неплотно закрытой двери в кухню. Я осторожно просунул нос в щелку – вроде бы никто не ругается, не гонит. Осмелел, потихонечку протиснулся и сам.
Младший хозяин Валя стоял у стола, по локоть измазанный в чем-то белом. Белое было и на волосах, на носу и даже на щеке, а на полу валялась миска с чем-то вроде жидкой грязи с комками, только светло-серого цвета и пахла она почему-то ванилью.
- Твою ж налево… Вот объясни, Фердинанд, как можно «растереть муку до однородной массы», если она все время в комочки сбивается? И что значит «тесто погуще, чем для оладий», – он возмущенно постучал о стол какой-то толстой книгой. – А «немножко соды» – это сколько? Ложка, щепоть, стакан?
Валя бросил книгу на стол и уселся прямо на пол, обхватив руками коленки. Я подошел к нему, ободряюще помахивая хвостом, лизнул пару раз в щеку. Он шмыгнул носом и обнял меня за шею.
- Спасибо тебе… утешаешь вот… Знаешь, я всегда хотел именно такую собаку. Не породистую, а самую обычную, чтобы можно было гулять во дворе, возиться в грязи, на траве валяться… Чтобы и в лес вместе, и на речку, и в поход…
- То есть делать все то, что тебе самому в детстве строго запрещалось, – раздалось у нас над головами. – Вы чего на полу сидите? Очередная драма?
- Просто разговариваем.
- А это что? – Михаил нагнулся и поднял с пола миску с белой грязью.
- Ничего… хотел обед приготовить.
- Ни на одно из известных мне блюд не похоже… Французская кухня?
Валя обиженно засопел, и я предупреждающе гавкнул.
- Смотри-ка, настоящий сторожевой пес, защищает хозяина, – Михаил потрепал меня между ушей, а другой рукой провел ладонью по Валиной щеке. – Я пиццу привез, будешь?
- Конечно, буду.
- А ты, Фердинанд?
- Разве собаки едят пиццу?
- Это особая разновидность собаки. Ест все, что влезает в пасть. Не прожует, так проглотит.
- Ну ладно, тащи свою пиццу. Хотя… Миш, подожди, – голос у младшего хозяина странно задрожал, и я снова покрепче прижался к нему, стараясь утешить.
- Ну что еще? – недовольно спросил старший хозяин, но мне почему-то показалось, что он вовсе не сердится.
- У тебя там действительно… всё?
- Здесь у меня всё. Дом. Хозяйство. Собака вот… Любовь. А ты о какой-то ерунде беспокоишься, о штампе в паспорте,
– Михаил протянул руку и помог Вале подняться с пола. – Сильно проголодался?
- Больше соскучился.
Посмотрел я на них и понял – пожрать нескоро дадут. И точно – опять дверь за собой закрыли, кровать заскрипела, задышали часто, потом даже подвывать стали. Ну точно, будут щенята к весне. Если повезет, и меня не выгонят, оставят. Зря отмывали, что ли. И еды вон сколько на меня ушло.
Может, оно такое и есть, собачье счастье, отыскало меня, несмотря ни на что.
@темы: Исполнение, WinterStoryfest, Текст
-
-
28.12.2014 в 10:30Чудесная сказка на новый год!!!!
-
-
28.12.2014 в 14:08-
-
28.12.2014 в 21:04-
-
28.12.2014 в 21:17-
-
28.12.2014 в 21:17-
-
28.12.2014 в 21:19-
-
29.12.2014 в 10:09-
-
29.12.2014 в 10:14-
-
29.12.2014 в 20:24-
-
29.12.2014 в 21:00я тоже люблю такие истории, а под праздник особенно хочется позитива)
-
-
29.12.2014 в 23:32Я тоже за щенков к весне !
-
-
30.12.2014 в 08:48к сожалению, в этой реальности щенками сможет обзавестись только Фердинанд, если отыщет себе подружку в соседнем дворе)
-
-
30.12.2014 в 11:13-
-
30.12.2014 в 11:15я - собачья добрая фея)))
-
-
01.01.2015 в 22:37-
-
03.01.2015 в 18:49Большое спасибо, очень понравилось!
-
-
03.01.2015 в 19:05Интересная мысль. Валя - городской мальчик Федор, Михаил - хитрый Кот Матроскин, Фердинанд в роли Шарика... Придется в будущем году писать сиквел, в котором парни купят корову (или к Вале приедут мама с папой)
Marina-Italy, спасибо!
-
-
08.01.2015 в 16:18Спасибо.
-
-
24.06.2015 в 12:12